Еще не открыли для зрителей двери театров, не расчехлили бархатные кресла залов, а оркестр Государственного академического Большого театра имени Алишера Навои уже погрузился в ежедневные четырехчасовые репетиции, готовясь к знаковому для Ташкента событию — I Национальному симфоническому Open Air. Мероприятие пройдет
Автор VOT Екатерина Цой встретилась с дирижером ГАБТ Бобомуродом Худайкуловым и задала самые животрепещущие вопросы, волнующие узбекское
— Мне нужно пам-пам-пам, понимаете? Пам-пам-пам. А теперь еще раз, пожалуйста. И помните: громко — не значит хорошо, — по залу разносится голос дирижера.
Сегодня лишь репетиция, однако Бобомурод Худайкулов при параде: белоснежная рубашка, классические черные брюки. Он, как хороший учитель, — строг, но справедлив к коллективу. Оркестр по взмаху дирижерской палочки раз за разом репетирует сложные партии, добиваясь безупречного звучания. Иногда маэстро останавливает музыкальный «класс» и «вызывает к доске» отдельный инструмент, заставляя отвечать урок соло.
Чем для вас как для профессионала и человека искусства интересен предстоящий Open Air ?
Open Air именно в том формате, в котором мы его задумали, — большой вызов и интересный эксперимент. Одно дело — играть спектакли в родных стенах, и совершенно другое — выйти на открытый воздух. Нет смысла отрицать, что внутри репертуара мы крайне академичны, четко разграничиваем дозволенное и недозволенное, исполняем исключительно классические произведения, но на площади планируем стать на шаг ближе к зрителю. Моя цель — показать коллектив с разных сторон и в разных амплуа. Часто говорят, что театр начинается с вешалки и никогда — что с оркестра. А ведь, по сути, первым зрителей встречает именно Симфонический оркестр. Живые люди сидят в оркестровой яме:
Почему вы заявляете мероприятие как первый Open Air, ведь концерты подобного формата уже проводились в Ташкенте?
Вы правы, концерты проводились. Летняя площадка Дворца искусств «Туркистон» — постоянная платформа для проведения мероприятий под открытым небом, и, действительно, наши коллеги, другие оркестры и наши артисты тоже не раз выступали на улице. Но. Впервые Open Air проводится так грандиозно, на уровне правительства и при поддержке представителей бизнеса. Впервые будут построены декорации и специальная сцена. Впервые на сцену под небом выйдет балет. Впервые это событие — национального масштаба. По сути, это полноценный театр, просто уберите стены и добавьте небо. Я надеюсь, что зритель придет, прослушает программу и убедится, что мы проделали огромную работу ради того, чтобы привлечь его внимание к классической музыке.
Как составлялась программа вечера? Из чего она будет состоять?
В течение нескольких месяцев мы с режиссером театра Андреем Слонимом и художественным советом выбирали композиции, стремясь охватить самые разные направления, чтобы каждый нашел
Саундтреками музыкальные коллективы приманивают аудиторию давно. Достаточно вспомнить выступление симфонического оркестра в Вене с композицией из «Аватара» или музыку из «Властелина колец» в исполнении филармонического оркестра Квебека, а то и легендарную тему из «Звездных войн», выбранную Берлинским филармоническим оркестром.
Знаете, мне встречались комментарии, что выступления перед торговыми центрами и прочие подобные мероприятия снижают высокую планку искусства. По вашему мнению, это зазорно или
Давайте обратимся к мировой практике. Берлинский филармонический оркестр, который входит в пятерку лучших оркестров в мире,
Вы знаете, что в Италии только за последние несколько лет закрылись 15 оперных театров. В Италии! Почему?
Если возрастет интерес к театру, то и уровень артистов повысится. Ко мне после спектакля будет подходить администрация и говорить: «Худайкулов, ваше предыдущее исполнение не понравилось людям, вот что они написали в книге жалоб и предложений!». И Худайкулов будет работать, как проклятый, как раб на галерах, чтобы удовлетворить искушенный вкус зрителя.
Флэшмобы с участием именитых оркестров в разные годы осваивали пространства венского вокзала, копенгагенского метро, нюрнбергской площади, кельнских улиц, берлинского торгового центра.
К вопросу о привлечении нового зрителя и доступности театра: не кажется ли вам, что ценовой диапазон от ста тысяч до 1,3 миллиона сумов плохо вяжется с идеей популяризации высокого искусства? Далеко не каждому ташкентцу билет по карману.
Да, я видел в Сети обидные комментарии, что ГАБТ решил «навариться». Могу с уверенностью сказать, что цель концерта — не зарабатывание денег! Ни один оперный театр не покрывает самостоятельно свои расходы, даже
Есть и другая сторона. Театр, искусство, классика никогда не станут популярными, если будут стоить дешевле, чем обед. Вспомните, когда в Москве в четыре раза выросли цены на билеты в музеи и галереи искусства. Посетителей стало в три раза больше. Билеты в Большой театр нужно доставать за месяц. И знаменитый Большой не был бы тем, чем он является, если бы билет туда стоил, к примеру, 300–400 рублей.
Выступления «с использованием фонограммы» (это официально пишется на всех афишах) звезд узбекской эстрады стоят не меньше, но проходят с аншлагом. Билеты на наши репертуарные спектакли обходятся в 20–30 тысяч, но некоторые премьеры играются в полупустом зале. Значит, дело все же не в деньгах? И потом представьте: вечер, фонтан, звездное небо, мужчины в смокингах, прекрасные леди в вечерних платьях, бессмертная музыка… Это же чудесно!
Вопрос женщин в вечерних платьях также довольно остро стоит в современном театре. Насколько важен
На мероприятии будет
Не беспокоят ли вас возможные проблемы со звуком?
Акустическая сторона мероприятия меня очень беспокоит, но в подготовку вовлечены высококлассные специалисты, так что, надеюсь, подобного не произойдет.
По словам режиссера ГАБТ имени Алишера Навои Андрея Слонима, со звуком будет работать группа Игоря Иосиса, а съемку обеспечивает команда из
В процессе разговора вы выразили надежду, что концерт оправдает себя. А что будет служить мерилом успеха? Явно ведь не финансовые сборы.
Конечно, нет. Наша задача — не заработать, а привлечь зрителя. Если мы получим отклик, поддержку, желание следить за нашим творчеством, то подобные мероприятия станут регулярными, причем будут проводиться не только в столице. Успех определится аплодисментами и поддержкой зала, а потом — волной отзывов в социальных сетях и публикациями СМИ.
Не слишком ли субъективный параметр? Однажды в разговоре с подругой из Казахстана я привела в качестве доказательства успеха тот факт, что на аплодисментах весь зал встал, на что она ответила: «И что? У нас тоже встают, даже если спектакль не понравился. Просто из вежливости».
Нет, у нас такого не бывает. В Узбекистане очень искренний зритель. За границей, например, в Большом театре есть клакеры — люди, которые в нужный момент обеспечивают овации публики. У нас же заводил и подсадных уток нет, если человек аплодирует — значит, ему понравилось.
Считается, что профессию клакеров придумал Нерон, который мечтал стать певцом. Увы, не сбылось! Пришлось становиться императором Римской империи. Петь властитель любил, а вот люди его слушать — не очень. В конце концов, чтобы не казнить каждого не аплодирующего невежду (на всех гильотин не напасешься), титулованный исполнитель обзавелся толпой клакеров, которая без устали рукоплескала работодателю. Через несколько веков клакеры уже срывали выступления не желающих платить им Энрико Карузо и Лучано Паваротти. Но это так, мелочи.
Невозможно остаться равнодушной, когда о театре говорят так, как Бобомурод Худайкулов: увлеченно, страстно, убежденно. А наблюдая за тем, как на пустую канву зала густыми, плотными мазками ложится «Parla più piano» из «Крестного отца», проникаешься уверенностью, что волшебная ночь, бархатное небо, дамы в вечерних нарядах, шепот фонтана и бессмертная музыка обязательно случатся в культурной жизни Ташкента. И это будет прекрасно.
Текст: Екатерина Цой
Фото предоставлены организаторами Open Air
